Индейцы тлинкиты
К концу XVIII в. тлинкиты занимали побережье юго-восточной Аляски от залива Портленд-Канал на юге до залива Якутат на севере, а также прилегающие острова архипелага Александра. Скалистые материковые берега были изрезаны бесчисленными глубокими фьордами и заливами, высокие горы с вечными снегами и ледниками отделяли страну тлинкитов от внутриматериковых районов, где обитали атапаски, а дремучие, в основном хвойные, леса покрывали, словно косматой шапкой, многочисленные гористые острова. Климат Тихоокеанского побережья - относительно мягкий и влажный. «Беспрестанная мрачность, мелкий дождь и сырость воздуха есть обыкновенное явление атмосферы <...> нет правил без исключений и встречается хорошая погода... Но господствующая погода есть пасмурность и дождь, то есть круглый год осень», - отмечает один из старожилов Русской Америки.
Страна тлинкитов
Страна тлинкитов делилась на территориальные подразделения - куаны (Ситка, Якутат, Хуна, Хуцнуву, Акой, Стахин, Чилкат и др.). В каждом из них могло быть несколько крупных зимних деревень, где проживали представители различных родов (кланов, сибов), принадлежавших к двум большим фратриям племени - Волка/Орла и Ворона. Эти кланы - киксади, кагвантан, дешитан, тлукнахади, текуеди, нанъяайи и т.д. - нередко враждовали между собой. Именно родовые, клановые связи и были наиболее значимыми и прочными в тлинкитском обществе. Русские называли тлинкитов колошами (колюжами). Имя это происходит от обычая индейских женщин вставлять в разрез на нижней губе деревянную плашку - калужку, отчего губа вытягивалась и отвисала.
Численность тлинкитов к началу XIX в. составляла, вероятно, более 10 тысяч человек, причем наиболее густонаселенными были куаны Чилкат, Ситка и Стахин.
Промысловый лагерь тлинкитов.
Рисунок одного из участников экспедиции Лаперуза, 1786 г.
Селения тлинкитов включали в себя от 4-5 до 25 больших дощатых домов, стоящих чередой вдоль берега моря или реки фасадами к воде. Дома имели каждый свое имя (Дом Касатки, Дом Звезды, Дом Костей Ворона и пр.), которое зависело от родового тотема, местоположения, размеров, характерных особенностей постройки. При возведении или перестройке дома приносились человеческие жертвы - под его опорными столбами закапывались тела убитых рабов. Фасады и внутренние перегородки украшались резьбой, перед входом иногда ставились тотемные столбы. В доме проживало около десятка мужчин со своими семьями. Возглавлял их «домохозяин» - hít sati. Так, например, в Доме Кита клана канахтеди в селении Клакван Чилкат-куана в период около 1895 г. проживало семеро мужчин, жены которых происходили из кланов кагвантан и дагисдина, а в Доме Барабана клана кагвантан в то же время обитало десять мужчин, жены которых происходили из канахтеди Дома Лягушки и Дома Глаза.
Достаточно далеко, как и у многих других племен Северо-Западного побережья, зашло у тлинкитов социальное расслоение общества. В каждом куане имелись свои люди высокого ранга, анъяди, в число которых входили также и вожди селений, кланов, главы домохозяйств, простолюдины - тлинкит или канаш-киде - и рабы. Власть вождей, однако, была невелика. Важным фактором для определения статуса человека служили благородство происхождения и богатство, которое раздавалось на устраиваемых им потлачах - церемониальных пиршествах с раздачей подарков. Уважением и весом в обществе пользовались также шаманы и мастера-ремесленники (например, резчики по дереву), широко было распространено занятие торговлей.
Тлинкитские вожди в традиционном облачении
Высоко ценилось ораторское искусство. «Когда тлингит заговорит и речь его польется перед вами неудержимым потоком, - пишет архимандрит Анатолий, - то ваши уши услышат такую музыку, что вы придете в недоумение и вашему непривычному уху сделается трудно слушать. А индейцы любители поговорить. Говорят цветисто, образно, вообще хорошие ораторы. Речь свою сопровождают жестами и позировкой. Сам язык обилен словами, но еще более формами <...> послушать, как говорит хороший оратор из индейцев, доставляет большое удовольствие. Разнообразие звуков дает ему только возможность сильнее и полнее выражать свои чувства и мысли».
Прекрасным поводом для демонстрации красноречия служили индейцам Северо-Западного побережья потлачи - торжества, сопровождавшиеся раздачей подарков. Само слово potlatch происходит от чинукского выражения, означающего «раздавать», и было известно по всему Северо-Западному побережью.
Тлинкитский вождь (СПб., МАЭ)
«Воспоминания о покойных друзьях и родственниках, о приятностях истекшего времени, новые союзы, новые знакомства, военные события, новые планы и другие удовольствия жизни изъявляются [у тлинкитов] плясками, сопровождаемыми обжорством, - пишет К.Т. Хлебников. - Эти пляски имеют также два отличия: одни как бы семейственные, составляющиеся между близкими соседами, которые и бывают каждогодно; а другие общие, на кои приглашаются из отдаленных мест знакомые или известные по богатству и почестям. Первые случаются осенью, когда запасутся рыбой, жирами, ягодами и питательными кореньями; тогда начальник какого-либо рода созывает к себе соседей и угощает несколько дней; пляшут беспрерывно, очередуясь одни с другими; потом одаривают гостей шкурами зверей, ровдугами, одеялами и проч. <...> Общие пляски приготовляются уже не одним семейством, но целыми поколениями, на которых приглашенные из дальних мест проживают более месяца... Приезжающие гости одариваются, смотря по достоинству и надежде получить в будущее время не меньше отдарка. Пляска продолжается с утра до вечера и состоит вся в кривлянии тела, стоя и прыгая на одном месте. Приготовляясь к пляске, колоши раскрашивают лица красками, изображая разные фигуры. Волосы набивают орлиным пухом и тот же пух пускают на окружающих; в руках имеют резные погремушки и некоторые бьют в бубны».
Как правило, потлачи устраивались по трем поводам: в случае поминок по умершему, при постройке (перестройке) дома или тотемного столба и в честь детей. Устраивая потлач, человек или род повышал свой престиж и общественный статус. «Богатство давало право на более высокие статусы и привилегии, но чтобы приобрести их, необходимо было это богатство раздать», - отмечает А.В. Гринев. На потлачах происходило не только пиршество, но и соревнование в плясках, красноречии и щедрости. Имущество могло не только раздаваться гостям, но и просто уничтожаться в знак щедрости. Подобное соперничество могло даже вызвать кровавую схватку.
«Соперничество гостей часто символизировало войну, а иногда приводило и к настоящим сражениям, - пишет Кэтрин Макклеллан. - Каждый род постоянно следил за ошибками другого, и если они обнаруживались, то немедленно начинал высмеивать допустивших такую ошибку. Глава женщин-певиц рассказывала, что она едва предотвратила вспышку буйства, когда одна из запевал противоположной стороны пропела дважды одну и ту же версию песни. Если одна сторона пела больше песен или плясала больше плясок, чем другая, это уже предвещало беспорядки. Признанным способом остановки разгорающейся схватки было для хозяев выбежать вперед со своими гербами и клановыми реликвиями. Такой поступок призывал гостей оказать должное уважение эмблемам хозяев, эмоциональная значимость которых усиливалась тем, что это были гербы дедов, отцов, жен или детей самих гостей».
Несмотря на свою воинственность, отмечаемую всеми ранними путешественниками и исследователями, тлинкиты вовсе не были примитивными дикарями-грабителями. То был народ не только воинов, но и охотников, рыбаков, ремесленников, торговцев. Куаны, населенные соперничающими кланами, соединялись между собой прочными торговыми связями. При обмене роль денег выполняли выделанные оленьи шкуры (ровдуги), а позднее одеяла. Раб в первой половине XIX в. стоил 15-20 ровдуг, каноэ - от 10 до 15. Тлинкитские торговцы бдительно оберегали сферы своего влияния от проникновения нежелательных конкурентов, будь то индейцы или белые.
Тлинкиты в каноэ.
Рисунок одного из участников экспедиции Лаперуза, 1786 г.
Несмотря на отмечаемую всеми воинственность тлинкитов, следует иметь в виду, что главным в их жизни была все же не война и не торговля, а морской промысел. Вся их жизнь, как и жизнь прочих прибрежных племен, была тесно связана с морем и полностью зависела от него.